Главная Дача и сад Исповедь полицейских. Как живется правоохранителю в России. Так кто же врет в САО? полковник милиции Андриец Евгений Николаевич

Исповедь полицейских. Как живется правоохранителю в России. Так кто же врет в САО? полковник милиции Андриец Евгений Николаевич

На этом снимке сотрудники ГИБДД подают очень плохой пример всем, припарковав свою бэшечку на месте для инвалидов.

2014-10-21 я отправил заявление через сайт МВД (www.gibdd.ru):

Доброго времени суток. У нас в районе Восточное Дегунино, как и по всей Москве, достаточно остро стоит вопрос с парковочными местами. Запирающие устройства и ракушки вполне справедливо объявлены вне законы и практически полностью демонтированы. Остается вопрос с парковочными местами для инвалидов. Согласно нормативу, любая парковка должна быть оборудована 10% мест для инвалидов. На сегодня, большинство парковочного пространства в районе размечено данному нормативу. Однако практически никто из автовладельцев данную разметку не соблюдает, ввиду полной безнаказанности после совершения подобного нарушения. На фото, в приложении к данному обращению, видна главная причина такой безответственности водителей к знакам и разметке. Что можно требовать от водителей, если на их глазах правила нарушает машина ДПС?

Прошу провести разъяснительную работу с экипажем данного автомобиля (дата снимка 2014-09-05 15:27) и наконец начать работу с простыми водителями по разъяснению/предупреждению/наказанию в части правил парковки на местах для инвалидов.

После отправки заявления, сайт МВД мне сообщил:

Ваше обращение принято c присвоением идентификатора 77-68847 и отправлено в Управление ГИБДД ГУ МВД России по г. Москве (127473, г. Москва, ул. Садовая-Самотечная, 1).

Ответа не последовало.

2014-12-17
Не получив ответа, я повторил заявление, снова через сайт www.gibdd.ru
Сайт МВД и на этот раз мне сообщил:

Вашему обращению присвоен идентификатор 77-82200 и оно в автоматическом режиме направлено в Управление ГИБДД ГУ МВД России по г. Москве (127473, г. Москва, ул. Садовая-Самотечная, 1) для регистрации в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 2 мая 2006 года N 59-ФЗ, и дальнейшего рассмотрения.

Ответа не последовало.

2015-02-04 Состоялся отчет начальника УВД по САО ГУ МВД России по городу Москве Сергея Ивановича Веретельникова перед депутатами Совета депутатов в Префектуре САО.

На этой встрече я лично передал обращение на имя Веретельникова ответственным лицам, принимающим обращения. Вот оно:

Ну и уж тут, понятное дело, конечно все зашевелились и... шучу, ответа не последовало.

2015-08-17 В рамках мероприятия "Час начальника" мне удалось дозвониться - удивительно, что без всяких секретарей, с первого раза и напрямую Сергею Ивановичу Веретельникову, напомню, начальнику УВД по САО. В результате девятиминутного разговора, который оставил у меня весьма положительное впечатление, я в очередной раз пожаловался на судьбу своих заявлений. Сергей Иванович уверил меня, что разберётся и что он, кажется, уже даже видел протокол. Я попросил его прислать мне ответ.

Ответа не последовало.

2015-10-15 Я пришёл лично на приём к Веретельникову. Где лично из рук в руки передал снова все бумаги - свое обращение, историю предыдущих обращений, фото по поводу того самого факта, запечатлённого мной на фотографии больше года назад.
Сергей Иванович посетовал, что прошёл год и что-то там про срок давности, но бумаги мои взял и обещал посмотреть.

Прошло совсем небольшое время и мне приходит аж два ответа.

И сразу за ним второй:

Я хотел опубликовать пост после получения информации об успехе или неудаче, но решил, что уже достаточно интересно получилось.
Обращения уходили, номера присваивались, но "техническое несовершенство" не позволило им поступить по адресу! Просто чудесный ответ, я считаю.
Интересно, кто был технически не совершенен при моей передаче документов при встрече в Префектуре САО 2015-04-02 или при моём личном разговоре 2015-08-07. Боюсь, это останется тайной.
Разумеется, это не конец, буду с интересом ждать "результатов рассмотрения" и своего информирования о них. И обязательно ими поделюсь.

С 07.08.1991 г. по 10.10.1994 г. возглавлял УВД

полковник милиции Андриец Евгений Николаевич

(назначен на должность приказом ГУВД г. Москвы от 07.08.1991 г. № 128).

С 10.10.1994 г. по 22.05.2002 г. руководил УВД

полковник милиции Замятин Владимир Анатольевич

(назначен на должность приказом ГУВД г. Москвы от 04.10.1994 г. № 978), Указом Президента от 06.05.1996 г № 162 присвоено звание генерала – майора милиции, Указом Президента от 17.06.1999 г. награжден «Орденом Почета».

С 16.07.2002 г. по 21.07.2011 г. возглавлял УВД

полковник милиции Софьин Равиль Алексеевич

(назначен на должность приказом МВД от 04.10.1994 г. № 978), Указом Президента РФ от 08.11.2003 г. № 1316 присвоено звание генерал – майор милиции.

С 26.07.2011 г. по 11.01.2012 г. возглавлял УВД

генерал – майор полиции Трутнев Виктор Николаевич

(Указом Президента РФ от 26.07.2011 г. № 993 назначен на должность и присвоено звание генерал – майор полиции).

С 01.2012 г. по 01.2014 г. возглавлял УВД

полковник полиции Зиновьев Игорь Викторович

(назначен Указом Президента РФ от 17.12.2011 г. № 1655), Указом Президента РФ от 16.06.2013 г. присвоено звание генерал – майор полиции, Указом Президента РФ от 19.07.2001 г. № 881награжден медалью орденом «За заслуги перед отечеством» 2 степени и ряд ведомственных наград.

С 06.2014 г. по 08.2017 г. возглавлял УВД

генерал – майор полиции Веретельников Сергей Иванович

(назначен на должность Указом Президента РФ от 12.06.2014 г. № 418, звание присвоено Указом Президента РФ от 20.01.2016 г. № 73). Имеет государственные награды: орден Красной звезды, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени и ряд ведомственных наград. Имеет наградное огнестрельное оружие (пистолет Макарова) и холодное наградное оружие (кортик).

с 06.2018 г. по настоящее время возглавляет УВД

полковник полиции Ионов Алексей Николаевич

(назначен на должность Указом Президента РФ от 04.06.2018 №288)

имеет государственные и ведомственные награды: Орден Мужества, медаль "За отличие в службе" III степени, II степени и I степени.

Летом этого года в УВД САО пришел новый начальник - из Подольского УВД.

Там он прославился своею песней, которую все так и называют "Песня Веретельникова" . (если хотите послушать - скачайте и слушайте).

Конечно после таких "песен" люди не переходят на генеральские должности, но в нашей стране-чудес можно все. (В "песне" около 100 слов - из них 80% матерных, причем С.И. Веретельников таким образом "разговаривает" с дежурным по УВД Подольска, подполковником милиции).

Мы бы не стали вспоминать дела минувших дней, если бы не отношение нового начальника к сотрудникам.

Что стало твориться в округе?

Из окружной ДЧ сразу же уволились почти все, т.к. начали работать сутки через сутки. Сейчас работают сутки -трое, но по два дежурных вместо трех.

Сотрудники уволились только из-за конфликта с новым начальником.

Около месяца назад в кадрах округа лежало порядка 700 рапортов сотрудников на переводы и увольнения (некоторые поговаривают, что сейчас их 1000).

Рапорта не подписывают, теряют. Все увольнения только через беседу с С.И.Веретельниковым.

Начальник Главка, в связи со сложившейся ситуацией, дал разрешение на то, чтобы людей, переходящих на равнозначные должности в другие округа и подразделения, в течении 6 месяцев ни куда не переводили из САО.

Почему сложилась такая ситуация?

А вот почему.

В округе дежурная смена заступает в 7-20 - С.И.Веретельников заявил, что он закрепил это приказом (который никто не видел) и что якобы Главк ему это разрешил.

Смена меняется после суток около 11-12 часов. Переработка не учитывается и не оплачивается.

Общих собраний, которые должны проводиться по распоряжению А.И. Якунина,

при распределении премий не проводилось ни в одном подразделении, но протоколы об их проведении приложены к приказам о премиях.

Начальники подразделений стали объявлять тревоги по несколько раз в неделю. Видимо не по своей воле. Опять же отгулов и оплаты - нет.

Небольшое отступление.

В самом начале работы (летом) С.И.Веретельников построил начальников всех подразделений - провел строевой смотр, и с линейкой ходил и замерял расстояние между звездами на погонах, шеронами, расстояния между значками и центром кителя. Туфли всем сказал иметь уставные, - хотя в приказе МВД говориться только то, что они должны быть черными, и все. Попробуйте походить в тех ботинках, которые выдают на "Перерве", Вы поймете, что это такое. Вроде бы мелочь, но неприятно.

Продолжаем.

Судя по количеству тревог, графикам работы, САО находится на военном положении в мирное время. Вопрос один - а когда работать-то?

Когда совершать обходы населения участковому, когда заниматься оперативной деятельностью оперу, когда следаку или дознавателю вести уголовные дела, эксперту готовить заключения, да просто сотруднику видеть свою семью?

По словам, якобы сказанным С.И. Веретельниковым, дошедшим в профсоюз, графика сутки-трое нет - слишком много сотрудники будут отдыхать. После этого на "земле" пошла внедряться в практику та же система - сутки-двое. И конечно-же без отгулов и оплаты.

Как Вы думаете, будут люди терпеть такое издевательство? Нет, вот и бегут. Кто на пенсию, хотя мог бы работать, кто в другой округ или подразделение.

Прозаседавшиеся.

Тов. Веретельников С.И. видимо очень любит видеть своих починенных - замов и начальников ОМВД. Он очень часто - несколько раз в неделю проводил (сейчас пореже) совещания с ними по 5-6 часов кряду. Начальники возвращаются после таких "ласковых встреч" в подразделения к 19 часам, все вымотанные и опустошенные. И это называется воспитательной работой.

Сотрудники давно не слышали о том, чтобы за отличную службу (громкие задержания, раскрытие преступлений) сотрудники гласно поощрялись приказами начальника округа. Например в ЭКЦ забыли о премиях за раскрытие преступлений. Хотя именно от работы эксперта очень многое зависит в изобличении преступника и его поиске. Про следователей и дознавателей говорить и не будем, хотя у них выходных практически НЕТ!!! Люди работают на износ.

И хотя "Песен Веретельникова" в нецензурном исполнении мы больше не слышали (на всех совещаниях телефоны отбираются при входе), но отношение к людям у него осталось прежнее. Ну а люди такого отношения не выдерживают и уходят.

Правда иногда, когда С.И. Веретельников повышает голос, у него срываются слова " а вот у меня в Подольске..". Но Москва не Подольск, это надо бы понять. Пока не поздно.

Видимо скоро, если так будет продолжаться, он останется на весь округ один со своим новым - старым замом из Подольска тов. Сухоставцем. Тогда посмотрим на то, как они вдвоем будут нести службу по охране общественного порядка и раскрывать преступления.

Хотелось бы, чтобы начальник Главка А.И. Якунин навел порядок в округе, путем "профилактической" беседы с т. С.И. Веретельниковым в течениии 5- 6 часов в пятницу после обеда, желательно перед Новым Годом 31 декабря, а перворго января поднять его по тревоге в 5-00.

Шутка, но в ней есть доля истины.

Летом этого года в УВД САО пришел новый начальник - из Подольского УВД.

Мы бы не стали вспоминать дела минувших дней, если бы не отношение нового начальника к сотрудникам.

Что стало твориться в округе?

Сотрудники уволились только из-за конфликта с новым начальником.

Рапорта не подписывают, теряют. Все увольнения только через беседу с С.И.Веретельниковым.

Почему сложилась такая ситуация?

А вот почему.

Смена меняется после суток около 11-12 часов. Переработка не учитывается и не оплачивается.

Общих собраний, которые должны проводиться по распоряжению А.И. Якунина,

Небольшое отступление.

Продолжаем.

Прозаседавшиеся.

Шутка, но в ней есть доля истины.

Исповедь полицейских. Как живется правоохранителю в России

Первая истории рассказана Светланой Белоусовой, капитаном полиции УВД по САО ГУ МВД России по г. Москве. Ей пришлось бороться не только против произвола начальства и попыток незаконного увольнения, но против семейного насилия и круговой поруки правоохранительных, следственных и судебных органов:

Я служу в МВД с конца 2007 года и поначалу была в хороших отношениях с руководством, нареканий ко мне не было. Правда, сразу пришлось столкнуться со «спецификой» системы. Я помню, когда я еще была стажером, допросила человека, находившегося в статусе потерпевшего, и из его показаний выходило, что он сам совершил уголовное преступление. Но потом оказалось, что у него уже были договоренности, что его допросят чисто формально, для соблюдения порядка по УПК РФ. И когда я представила его допрос, тут же материал передали другому дознавателю, и он уже составил другой допрос, где не было в действиях мнимого «потерпевшего» состава преступления, а мне намекнули, что руководство может дать по голове. После этого, пока я не вступила в должность, на стадии стажера меня к уголовному производству руководство не подпускало, хотя я просила побыстрее включить меня в работу.

Рыба гниет с головы. Формально мы должны быть независимыми, но де-факто мы все находимся в прямой зависимости от начальников подразделений, те зависят от руководства ОВД, а оно, в свою очередь, от окружного руководства и так далее. И если сталкиваешься с незаконными действиями, и пытаешься их обжаловать (как это было в моем случае), проходишь все инстанции, добиться какого-то результата оказывается невозможно.

Многие проблемы возникают из-за «палочной системы». Особенно страдают участковые, от которых требуют показатели. А если брать неоткуда, то делаются «на коленке». Возбуждать или, наоборот, заминать дело – это решает начальник, исходя из требований статистики, и никто с ним не спорит.

В дознании тоже существует эта проблема. Однажды мне в производство поступил материал проверки по КУСП, по которому был очевиден факт кражи (ч. 1 ст. 158 УК РФ). Я допросила потерпевшего, из его показаний выяснилось, это была не кража, а грабеж: пожилого человека ограбили прямо в магазине, он погнался за молодым преступником, но, разумеется, не догнал. Я переквалифицировала ч. 1 ст. 158 УК РФ (небольшой тяжести) на более тяжелую статью (ч. 1 ст. 161 УК РФ), после чего начальник дознания (все та же Сарычева) устроила мне головомойку, мол «ты портишь нам статистику, еще раз такое сделаешь – точно вылетишь с работы».

Бывает и наоборот, возбуждают уголовное дело без достаточных оснований, когда чувствуют, что это не «висяк». Было у нас одно дело, когда женщина выпивала с незнакомыми молодыми людьми, потом наутро обнаружила, что у нее похищен телефон, молодых людей тут же нашли и задержали, они говорили, что не воровали телефон, а перепутали со своим. Потом к нам в подразделение приезжала прокурор и отчитывала нас, что проводили задержание, не убедившись в том, что в действиях конкретных лиц имеются признаки состава преступления, и что такое происходит не в первый раз. Прокурорам, конечно, не нравится иметь дело с ситуациями, когда состав преступления не очевиден. Если окажется, что лицо было невиновным, то это подпадает под статью 299 УК РФ «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», а граждане сейчас становятся более грамотными, научились обращаться в Европейский суд по правам человека и возмещать материальный ущерб.

Меня не раз пытались вынудить возбуждать уголовные дела без законного на то основания, либо навязать под угрозой неисполнения приказа мне такие «живые» дела, за которые я могла оказаться в местах не столь отдаленных.

Мои проблемы начались в июле 2012 года. Подполковник Шмеркин перенес мой отпуск на сентябрь и поручил мне взять в свое производство уголовное дело по которому обратился потерпевший с требованием забрать свой найденный после угона автомобиль. Прокуратура требовала срочного отчета по этой машине. С трудом удалось разыскать брошенное в архиве пустое уголовное дело, оно лежало даже без приостановления. Мне приказали его приостановить его задним числом.

А потом мне из прокуратуры начали поступать звонки с вопросом: «Где машина?» Хватились - машины нет ни в нашем районе, ни даже в Северном округе. А у нас заведено неписаное правило: кто последний дело оформлял, тот и ответственность несет. В общем, меня подставили. Подвели под уголовное дело.

К счастью, на третьи сутки, объездив все районы г. Москвы, я нашла машину в районе Орехово–Борисово на парковке ГИБДД. Кто ей пользовался, и как она там оказалось – я до сих пор не знаю.

Но это было только начало неприятностей.

Нагрузка у нас была огромная, и я каждый день задерживалась на работе до 22 – 23 часов, так как до конца июля (к отпуску) планировала отработать оставшиеся уголовные дела. И это при том, что тогда в моем кабинете были неисправны компьютеры и не было ни одного постоянного принтера (приходилось покупать за свой счет), освещение тоже было ужасное.

Чтобы поскорее замять скандал с машиной, начальство меня сразу отправило в отпуск, а когда я снова вышла на работу в первый рабочий день мне предстояло познакомиться со своим новым руководителем отделения дознания – майором полиции Любовью Александровной Сарычевой. С первой минуты наше знакомство происходило так. Увидев меня в своем кабинете за работой на ксероксе, Сарычева спросила: «Ты кто?». (Ее обращение на «ты» было для нее нормальным явлением). - «Я Белоусова». - «Ты уволена!»

Поводом к увольнению послужило то, что она решила: у меня слишком много неотработанных «висяков», хотя эти уголовные дела взвалили на меня накануне внезапного вышеупомянутого отпуска. Но, думаю, висяки были предлогом, а реальная причина в том, что у меня на руках маленький ребенок. Руководству не нравилось то, что я находилась то в декретном отпуске, то на больничном по уходу за ребенком, хотя я все равно справлялась с работой, засиживаясь допоздна или работая в обеденный перерыв.

Сама уходить с работы я не хотела и Сарычева меня стала выдавливать. Она попросила свою подругу Тарасову (на тот момент - куратора окружного отдела дознания) вынести мне строгий выговор из-за этих же самых «висяков» (а выговор – это сразу потеря по зарплате вдвое). Там, в кабинете Тарасовой, мне было прямо сказано, что за выговором последует «неполное служебное» с дальнейшим увольнением, то есть без возможности восстановления на службе в правоохранительных органах. А ведь до того времени у меня не было ни разу ни одного замечания в работе. Я обратилась за помощью к начальнику УВД по САО полковнику Зиновьеву, он поручил провести проверку, после чего мое начальство, прикрывая себя, заменило строгий выговор на обычный, а зарплату сохранили.

Уже потом я узнала, что Сарычева эта – человек известный, и засветившийся во многих скандалах, например, когда она напилась с незнакомыми мужчинами, каталась с ними по Москве, а потом забыла где припарковала машину и объявила ее в угон.

Кроме того, я обнаруживала, что за меня подделывали подписи в уголовных делах, возбудили дело от моего имени. Это у нас нормальная практика. Меня саму как-то обязали приостановить дело от имени другого следователя, который в это время был в отпуске.

Было еще много примеров того, как меня пытались выдавить с работы, но последней каплей стала ситуация, связанная с моей личной жизнью. У меня сложились непростые отношения с отцом моего ребенка. Однажды он меня избил так, что чуть не задушил на глазах трехлетнего сына, а на работе вместо того, чтобы меня защитить от насилия стали заклевывать. Из-за ребенка избежать встреч и общения с тираном я не могла, боялась, что однажды в неконтролируемой ярости он меня точно убьёт. Мне надо было как-то его остановить, ведь физический отпор я дать не могла, так как по весовой категории он значительно больше меня и много лет систематически занимается разными видами борьбы.

В итоге я обратилась в мировой суд, у меня была и справка справка из травматологии и заключение клинического госпиталя, но он в ответ подал встречный иск – будто я сама его избила и оклеветала. Разумеется, никаких справок о повреждениях у него не было и быть не могло, но мировой судья Мария Патык безо всякого разбирательства привлекла меня к уголовной ответственности за побои и клевету! Из потерпевшей я молниеносно превратилась в обвиняемую – а это значит неизбежное увольнение из органов. Как выяснилось позже, поводом для вынесения такого решения послужило то, что ей жутко не понравилось внимание СМИ к моему судебному процессу.

В результате, 22 марта 2013 года мне пришлось подать заявление с просьбой о прекращении уголовного дела и отказаться от поданного заявления частного обвинения. Отец ребенка (Привалихин Ю.И.) также просил прекратить уголовное дело, отказался от встречного заявления частного обвинения. Но судья вместо того, чтобы просто закрыть дело, прекратил его «в связи с примирением сторон» (хотя никакого примирения между нами не было), а такая формулировка тоже ведет к увольнению – и 6 февраля 2014 года меня уволили по нереабилитирующему основанию.

Вы не представляете, что такое быть уволенным по таким основаниям, да еще и оказаться во всех базах учета как преступник. Оставшись с малолетним ребенком на руках, без какой-либо помощи извне, в одиночку, как уголовно-преследуемое лицо я не могла найти работу. От голода ребенка спасал детский сад. Из-за отсутствия финансовой возможности купить себе необходимое лекарство за 500 рублей я чуть не лишилась ноги.

Через несколько дней я потеряла родного брата, который сильно переживал за меня, болел. В своей безвыходной на тот момент ситуации не могла ничем ему помочь и даже вовремя приехать к нему на похороны за несколько тысяч километров. По приезду пришлось проводить эксгумацию тела, так как местное похоронное бюро устроило на заброшенном кладбище братскую могилу с неизвестным.

1 августа 2014 года Президиум Мосгорсуда признал, что «суд 1-ой инстанции ошибочно применил норму уголовно-процессуального закона, сославшись на ч. 2 ст. 20 УПК РФ, предусматривающую прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон», я перестала числиться преступником. Затем, 28 ноября 2014 года отстояла свое право на восстановление на службе в органах внутренних дел РФ, взяла банковский кредит на покупку продуктов – так разрешился мой глобальный финансовый вопрос.

То как обращались со мной на работе – не исключение, скажем, в нашем отделе был сотрудник, который выкладывался на работе за двоих, хотел перевестись на повышение, но отпускать его не хотели работать-то некому. Так ему специально выдрали листы из материалов уголовных дел, чтоб помешать уйти, угрожали привлечением к уголовной ответственности за утраченный материал. Он, впрочем, примерно через два года все равно ушел.

После восстановления в должности через суд, я должна была получить зарплату за все время вынужденного прогула, но начальник УВД по САО г. Москвы генерал-майора Веретельников не только не выплатил мне зарплату, но решил снова незаконно уволить.

Вторая история - это рассказ московского участкового Александр Ерёменко. Сначала он обнаружил, что сделать карьеру без участия в коррупционных схемах абсолютно невозможно. А затем понял на своем опыте, что покинув систему, можешь оказаться ее жертвой: его квартиру при активном участии сотрудников полиции отобрали рейдеры, а сам он оказался в больнице:

Помимо нашей основной деятельности мы постоянно сталкиваемся с незаконными указаниями начальства, это может быть, например, проверка какого-то предпринимателя, чтобы он в итоге пошел к начальнику «договариваться». При этом делится ли начальник с рядовыми полицейскими – зависит от того как выстроены отношения.

Другой распространенный вариант – это произошло преступление, сотрудники выехали, в это время с руководителем уже договариваются, и идет указание либо вообще не собирать материал, либо собирать так, чтобы дело развалить.

Есть еще одна популярная коррупционная схема: вот, скажем, выселили незаконно проживающих гастарбайтеров из квартиры, квартира переходит государству, и если ты на хорошем счету в системе – тебе дают туда заселится (хотя формально квартира должна стоять пустой). И если что – тебя могут в любой момент выкинуть на улицу, это тоже один из инструментов держать сотрудников в узде.

Можно конечно в этом и не участвовать (я, скажем, не участвовал и в меру своей компетенции боролся с незаконным заселением квартир и подвалов), но тогда тебя сразу выкинут из системы, поэтому отказываются единицы. Ну и кроме того, все-таки у обычного сотрудника нелегальные доходы составляют обычно больше половины заработка (а у начальства – это основная статья доходов).

Я отслужил 15 лет и ушел в звании капитана, хотя за это время можно дойти и до полковника – но невозможно получить повышение, если сам не участвуешь в коррупционных схемах. Поэтому я и ушел, роста мне не давали, а смотреть на всю эту коррумпированную систему, понимая, что повлиять ни на что не можешь – это было не по мне. Тем более, что они и сами меня выдавливали – устраивали мне ненормированный рабочий день, не такой как у всех, не подписывались решения по моим материалам и т.д.

Главные неприятности мои начались после развода с женой Еленой Еременко в 2012 году, мы поделили имущество пополам, претензий ни у кого не было. Сына Даню сначала она забрала и не давала общаться с ним, но потом, привезла обратно и практически потеряла к нему интерес (с тех пор он жил со мной до разбойного нападения, ею же и организованного, в детский сад и по поликлиникам водил его тогда тоже я). У нас на Есенинском бульваре была квартире в ипотеке, и, хотя ипотеку выплачивал я (Елена была в декрете), мы поделили квартиру тоже пополам. Сами же мы жили после развода все еще в другой квартире (я с сыном в одной комнате, она - в другой), но после того как Елена, напившись, устроила драку и ударила ребенка (это было в декабре 2014 года), я взял Даню и переехал на квартиру на Есенинском бульваре.

Тут-то и оказалось, что Елена тайком сдавала эту квартиру неким риелторам из Киргизии, которые, в свою очередь пересдавали эту квартиру еще 15 жильцам (также из Киргизии). Чтобы у полиции не возникало вопросов, они выплачивали участковому 3 тысячи в месяц. Жильцов выселили, квартиру я отмыл, тараканов потравил, Елена потом сама позвонила и вроде бы готова спокойно обсуждать вопросы мирного раздельного сосуществования.

В квартире я стал проживать вместе с сыном. В ночь с 15 на 16 января у нас оказались в гостях знакомые с детьми (учитывая, что я воспитывал сына сам, то и общение стало с мамами, которые сами воспитывают детей), то есть второй потерпевшей Петраковой Ириной и ее двумя маленькими детьми, нам стали выламывать двери неизвестные. Мы вызвали полицию, и кричали нападавшим, что у нас в квартире маленькие дети, но это их не остановило – они выбили двери, в квартиру ворвалось 9 человек, нас избили и ограбили. После избиения я попал в больницу Склифосовского.

Как потом выяснилось, по вызову 112 приезжали полицейские, но внизу их встречали сотрудники ППС с Еленой Еременко и объясняли, что они уже приехали на вызов и «разбираются», а по факту прикрывали преступление, (это подтверждают соседи, они также несколько раз вызывали полицию со своего телефона). ППС-ники спокойно наблюдали за происходящим, остановили нападавших, только когда я уже совсем потерял сознание и меня чуть не задушили.

Да, я подал заявление участковому на действия полиции, но по нему поступил отказ в рассмотрении (что неудивительно, ведь участковый регулярно получал от нападавших деньги).

Наверное, можно было бы попытаться задействовать старые связи, но я пытался действовать по закону. Те полицейские знали, что я бывший полицейский, но им это было все равно – если ты «бывший», система тебя уже не защищает.

Все неукраденные вещи и документы я переложил в машину (дверь-то в квартиру не запиралась). Бандиты разбили стекло в машине и украли все оставшееся.

После многочисленных жалоб уголовное дело все-таки возбудили, но в отношении «неустановленных лиц», хотя мне и полиции отлично были известны имена нападавших. «Судебно-медицинская экспертиза» также решила, что «вреда здоровья не было», хотя врачи в больнице сделали другой вывод - подозрение на компрессионный перелом позвоночника, сотрясение мозга, закрытая черепно-мозговая травма, множественные ушибы, раны, ссадины, кровоподтеки, вред здоровью средней тяжести… Меня вообще не хотели выпускать из больницы, но надо же было как-то подавать иски и защищать себя. (А потом вообще оказалось, что экспертиза была проведена лишь по части медицинских документов… И без моего участия…)

В августе 2015 года бывшая жена стала звонить и требовать, чтобы я выплачивал ей алименты. Я объяснил ей, что для этого мне надо устроиться на работу, что я не могу сделать еще с февраля 2015 года (как должно было быть), так как она и ее люди украли у меня все документы в январе, без которых невозможно это сделать (а справку о хищении документов мне в полиции тоже не выдавали, и видимо не случайно…). Вскоре после этого разговора где-то в ЮЗАО нашли мой портфель, который украли из машины (уголовное дело № 5022), где лежали мои документы вперемешку с теми, что украла моя экс-супруга Елена из квартиры (дело № 5066). А следователи до сих пор не хотят объединять эти дела! Благодаря активным усилиям начальника УВД по ЮВАО генерал-майора Пищулина, его подчиненными уголовные дела умышленно сводятся на «бытовуху» и под этим предлогом «волокитятся» уже второй год.

После этого Елена Еременко, как и угрожала, продала права на свою долю «черным риелторам», видимо подделав мою подпись для документов в Росреестре. После этого в сопровождении полицейских в квартиру, со взломом, угрозами и без решения суда, заселились «черные риелторы» - Иванов В.В. и Иванова Э.А. Моя квартира, как потом оказалась, уже четвертая, из которой они выбивают собственников. Их методы очень простые – нападения, насилие, воровство, угрозы и т.д. Как уже потом выяснил, заработанные на рейдерстве деньги они, в том числе, тратят на своих троих детей (все они учатся в школе олимпийского резерва, будущие чемпионы). Три нападения и черепно-мозговых травмы за две недели и, разумеется, жить с ними в одной квартире оказалось невозможно, пришлось съехать.

The Insider попросил прокомментировать эти жизненные истории опытного сотрудника Следственного комитета, который ранее много лет отработав в прокуратуре, хорошо знает полицейскую систему со своей стороны. Кстати, у этого сотрудника есть и своя история, которую он обещает рассказать несколько позже, когда использует все возможности защитить свои права через суд.

«Заработок в системе (будь то МВД или следственные органы) зависит от статуса. Рядовые сотрудники ППС и ГИБДД, как бы они ни старались, много не насобирают, тот кто сидит в центральном аппарате за день получает больше, чем десяток рядовых сотрудников собирают за неделю, а может и за месяц. Ведь он решает серьезные вопросы – например, возбуждение уголовного дела (или отказ в возбуждении).

Когда я услышал про историю Александра Еременко и рейдеров, я был в шоке. Потому что я бы на его месте (да и любой другой сотрудник на его месте) взял бы своих ребят из отделения, пришел бы на эту квартиру, избил всех этих «черных риелторов» до полусмерти и объяснил бы, что если они еще раз появятся в этой квартире, то уже всех вас поубиваем, причем вместе с вашими родственниками. У меня у самого бывали ситуации, когда я будучи еще рядовым помощником следователя приходил в СИЗО и когда обвиняемый ложился в тюремную больничку и говорил «а меня к тебе даже не выведут», я ему в красках рассказывал что с ним тогда будет, и он выходил как миленький.

Случаи, когда «черные риелторы» сталкиваются с «системными» полицейскими редки, но если что-то такое по ошибке случится, то, я думаю, они и квартиру подарят и денег еще в придачу дадут. Бывают, правда, ситуации, когда в разборках силовики и с одной стороны, и с другой. Тогда уже вопрос решается исходя из того, на кого у каждой из сторон выходя есть. При этом не так важна сама структура, важен уровень «крыши», то есть какие-нибудь сотрудники УФСИН могут одолеть даже сотрудников ФСБ, если у них есть выходы на руководство (хотя это, конечно, редкость). Ведь выход «наверх» - это выход к огромным деньгам.

Просто так попасть «наверх» практически невозможно, все места заняты блатными. Все ненужные люди отсеиваются очень просто – например, через «психологическое тестирование» или полиграф. В обоих случаях все зависит от интерпретации результатов и можно зарубить любую кандидатуру.

Зато те, кто попадает на должность, уже не пропадут. Если ты хотя бы заместитель начальника отдела СК, то автомобиль у тебя должен начинаться от 2 млн, меньше – уже моветон. Мне и самому предлагали взятки не раз, даже когда был еще только помощником следователя. Это звучало так: «Если из этого уголовного дела пропадет пара страниц, когда вы его повезете в суд, то мы вам вместо жигулей купим Мерседес». Или предлагали деньги, чтобы перевести заключенного из одной камеры в другу. Я на подобные сделки никогда не соглашался, но большинство сотрудников, конечно, время от времени поддается искушению.

У нас выстроена строгая иерархическая система блата и коррупции, будучи, сажем, рядовым сотрудником ППС вы не можете не брать взятки, потому что ваше начальство будет от вас требовать определенную сумму. Конечно, если вы сын какого-то начальника или сын главы района, то с вас требовать не будут, но вы на рядовой должности долго работать не будете все равно, вас быстро продвинут наверх. В Следственном комитете та же коррупционно-иерархическая система, как и полиции, только масштаб взяток намного выше. У полицейских в основном мелкие кражи, бытовые ссоры – какие там взятки, а вот в СК уже идут серьезные уголовные дела. И в СК тоже часть взяток уходит наверх. На каком уровне заканчивается эта цепочка, я не знаю, думаю что она вообще не заканчивается.

За коррупцию тебя могут наказать только в одном случае – если ты стал кому-то неугоден в системе. А все официальные меры – просто профанация. Вот запретили иметь госсобственность за рубежом. Зачем? Вот допустим я сотрудник СК, а у меня жена родилась, скажем в Молдавии или Украине, от родителей ей осталась квартира или дом. Теперь это объявляют незаконным. С какой стати? При этом, те коррупционеры, у которых реально вилла в Майями просто переоформят ее на родителей и дело с концом».