«Притесняют ли в Китае казахов? Как живут казахи в уйгурской провинции китая Интересные факты о менталитете

25524 21-01-2019, 15:54

ENG RUS KZ

Недавно в СМИ появилось сообщение о том, что двум тысячам этнических казахов разрешили покинуть Синьцзян. Известный политолог Айдос Сарым в связи с этим предложил переселить всех наших сородичей, живущих в Китае, на историческую родину. Насколько целесообразен и насколько возможен такой шаг? Какие выгоды или, напротив, риски получит от него Казахстан? Ответить на эти и другие вопросы, касающиеся репатриации казахов, мы попросили самого автора инициативы.

Упущенное время

Недавно вы предложили заняться переселением в Казахстан всех проживающих в Китае казахов. Ваша озабоченность судьбой соотечественников понятна, но все же насколько это целесообразно, учитывая добрососедские отношения РК и КНР? Да и под силу ли это нам в нынешней непростой экономической ситуации?

Я исхожу из двух очевидных - по крайней мере, для меня лично - истин.

Первая. При сохранении нынешних темпов насильственной китаизации тюрко-мусульманского населения (кстати, она предполагает, судя по всему, создание некоей китайской версии ислама) серьезного будущего у казахов, живущих в КНР, попросту нет.

Вторая. Казахстан, как и многие другие страны, нуждается в притоке трудовых ресурсов для усиления конкуренции на рынке труда и серьезного увеличения производительности. В особенности приток населения необходим именно для северных регионов страны, где наблюдаются признаки если не депопуляции, то серьезных демографических проблем. Ухудшение демографической ситуации в России будет только способствовать росту конкуренции за трудовые и человеческие ресурсы, что будет оказывать давление на Казахстан. Если честно, на месте властей РФ я бы даже стимулировал отток русскоязычного населения из Центральной Азии и Казахстана. Напомню, что во всех регионах России, граничащих с Казахстаном, наблюдается депопуляция - за исключением Алтайского края.

Теперь относительно казахов в Китае. Насколько можно судить по данным переписей, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) КНР сегодня проживают до полутора миллионов этнических казахов. Нельзя сказать, что все они в одинаковой степени бедствуют и жаждут переезда на историческую Родину. Но там уже образовалась достаточно большая категория наших соотечественников, которые желают отправить своих детей в Казахстан, создать здесь почву для возможного переезда в будущем. Когда мы говорим о том, что надо максимально способствовать переезду казахов Китая, то речь не идет об одномоментном переселении всей указанной массы. Должны быть длительная, целенаправленная работа, выявление реальных потребностей, учет всевозможных факторов и пожеланий. Даже если допустить, что Казахстан будет ежегодно переселять по 20 тысяч человек, это может растянуться на 75 лет. Если взять цифру в 50 тысяч, то на это потребуется, как минимум, 30 лет.

На мой взгляд, Казахстан уже упустил свой золотой период, когда наши соотечественники массово ехали на Родину. И это превеликое благо, что за годы независимости нам удалось всеми правдами-неправдами переселить один миллион человек. Во многом благодаря этому нам удалось улучшить свои демографические позиции и увеличить свою численность до нынешних 18 с лишним миллионов!

На этом фоне нынешние квоты на переселение соотечественников выглядят просто смешными и малохольными. Если мне память не изменяет, сегодняшняя квота составляет всего-навсего 2500 человек ежегодно. При ее сохранении на переселение казахов только из Китая нам потребуется 600 лет! Есть ли у нас столько исторического времени? Сомневаюсь…

Что касается сотрудничества с Китаем, то наш сосед и сам находится сейчас в двусмысленной ситуации. Он тоже проел свой «золотой век»: теперь и рост, и развитие этой державе будут обходиться значительно дороже. Нарастание многочисленных внутренних вызовов и проблем там колоссальное. Если правильно воспользоваться моментом, ставить правильные цели и задачи, не путать стратегию и тактику, то с Китаем можно урегулировать вопрос относительно наших соотечественников. Не думаю, что Китаю нужна еще одна долгосрочная проблема, поскольку сегодня он больше заинтересован в поиске точек сопряжения, нежели напряжения.

Человеческий капитал важнее всего

Не первый год идут разговоры о необходимости активизировать работу по возвращению соотечественников. В этой связи хотелось бы спросить: а насколько эффективной была прежняя программа репатриации? Она дала что-нибудь конструктивное нашему обществу? И что может дать в перспективе?

Частично я уже ответил на этот вопрос. Нашей стране катастрофически не хватает «больших данных», серьезных эконометрических измерений и расчётов. Мы много знаем о внешнем мире, но очень мало знаем о своей стране, своем обществе. Положа руку на сердце, я сейчас не могу сказать об экономическом эффекте от миграционных процессов. Да и вообще никто не может. Но я бы не стал искусственно преувеличивать значение эмиграции славянских этносов и противопоставлять это репатриации казахов. В одном варианте это будет смахивать на расизм, а в другом - на этнический шовинизм.

В то же время нам сегодня надо заниматься крепкой социологией, эконометрикой и изучать, в том числе, казахских репатриантов. В русскоязычной среде весьма популярны расистские теории о том, что из страны уезжали сплошь «светлые головы» и «цвет нации», а замещали их чуть ли не дикари, спустившиеся с деревьев. Напомню, что главные эффекты от казахской репатриации связаны, прежде всего, с человеческим капиталом, который восполнил демографические потери. Если посмотреть на структуру всей казахской репатриации за прошедшие годы, то мы увидим, что в основном речь шла о многодетных семьях и молодежи.

Сегодня нет каких-либо серьезных, непреодолимых проблем, связанных с репатриантами. Все бытовые и межличностные проблемы преодолеваются уже во втором поколении. Так было и в 1950-1960-е годы, когда произошло массовое переселение казахов из Китая. Они очень органично влились в казахстанское общество, быстро адаптировались к условиям той страны, социализировались. Не вижу ни одной причины, которая бы указывала на обратное в случаях и с миллионом уже переселившихся, и с еще 2,5 миллиона потенциальных репатриантов из КНР, Узбекистана и России.

Оралманы - не угроза, а шанс и возможности

Не секрет, что у определенной части казахского социума вызывали явное неодобрение преференции (субсидии, жилье, трудоустройство), которые государство предоставляло оралманам. И действительно, насколько это корректно и справедливо в то время, когда наши соотечественники, проживающие в сельской местности, фактически прозябают?

Кенже, при всем моем уважении, давайте не будем плодить мифы о прозябающем в нищете и беспросветности казахском ауле! В Казахстане, полагаю, ситуация с селом в разы лучше, чем в той же «благодатной», по мнению части наших граждан, России. Там на сегодня ученые насчитали не менее 20 тысяч селений, где не осталось ни одного жителя, и еще 36 тысяч деревень, в которых живет по одному человеку! Я далек от того, чтобы утверждать, что у нас Клондайк, совмещенный с Жеруйыком, но положение нашего аула на порядок лучше.

Нам нужна честность в оценке перспектив села, нужны более ясные бенчмарки, нужно откровенно признать, что в ближайшие 5-10 лет следует закрыть несколько сотен бесперспективных селений. И реально готовить к этому наше население. Нам нужно делать наш аул цивилизованным, выводить его из теневой экономики, еще больше его механизировать (что, кстати, только увеличит число безработных на селе), делать его более экономически правильным и рациональным. У нас, казахов, почти религиозное отношение к аулу. Полагаю, что это следствие советской пропаганды, которая хотела оставить казахов в ауле и всячески способствовала тому, чтобы они массово не стремились в индустриальные города. Если бы в 1970-е годы из Казахстана и других республик Центральной Азии не начали массово уезжать европейские и славянские этносы (кстати, еще один миф у нас связан с тем, что, дескать, Независимость стала главной причиной отъезда русскоязычного населения), то, возможно, не было бы и замещающей рабочие места хаотичной урбанизации казахов образца 1970-1980-х годов! Но, впрочем, это немного другая история. А в нынешней ситуации одним из реальных шансов на развитие многих сельских районов страны, особенно северных, могла бы стать именно правильно организованная репатриация казахов из Китая!

Что касается материально-финансовой стороны, то здесь есть пара очевидных плоскостей. Значительная часть средств, выделенных на репатриацию, была присвоена нашими же чиновниками-казахами. Но в отличие от других коррупционных историй, эта имеет хотя бы очевидный демографический эффект. В конечном итоге в страну приехали люди, которые учатся, работают, занимаются бизнесом, создают рабочие места и платят налоги. В страну не завозят невиданных носорогов или шанхайских барсов. В страну приезжают вменяемые, предприимчивые и очень адаптивные люди. Я много беседовал с разными людьми на севере страны. Изначально они были негативно настроены в отношении оралманов. Но когда на пальцах начинаешь объяснять эффекты от репатриации, к ним приходит понимание сути процессов. Разовые платы за переезд и размещение потом начинают окупаться. Тем более что в сельской местности в основном шло заселение, а не возведение хором и коттеджей! Строительство специальных поселений для оралманов обернулось в ряде регионов позором: дома оказались непригодными для жизни. Вспомните кейсы по ВКО и ряду других областей. И ведь это вина не оралманов, а наших жадных и продажных чиновников со знаком доллара вместо зрачков!

Что касается эффектов, то есть весьма простая цепочка потребления и экономического участия репатриантов. Тем более что статус оралмана - это статус временный, вроде статуса пассажира самолета или поезда. Давайте просто представим себе наш северный район или город, куда переселяется, скажем, несколько сотен семей: пусть с юга страны, пусть из Китая. На первых порах это может выглядеть обузой: надо размещать, расселять, адаптировать, социализировать. Но что в итоге? Это увеличение налоговой базы, поскольку люди, чтобы прокормить себя, будут трудоустраиваться, заниматься бизнесом. Это сохранение рабочих мест на территории. Ведь оралманы обеспечат загрузку социальной сферы: людям надо учить детей, лечить себя и своих близких, пользоваться услугами культурной сферы, транспортом.

У нас сейчас многие социальные и госуслуги переходят в формат «деньги идут за человеком», то есть становятся клиентоориентированными. Эти люди покупают товары в магазинах, потребляют услуги местного бизнеса. Кому от этого плохо? Разве надо быть гением, чтобы понимать, что увеличение населения дает дополнительные экономические эффекты? Особенно в городах. Такие областные центры, как Павлодар, Петропавловск, только сейчас восстановили численность своих жителей, отмеченную при переписи 1989 года. Чтобы сохранить свое положение, увеличить свой потенциал, многие города на севере страны должны наращивать население, а не плодить психологию осажденной крепости. Через некоторое время Россия усилит пропаганду, увеличит стимулы для переезжающих студентов, рабочих, специалистов. Наверняка миграционные потоки только возрастут. И что тогда делать этим городам? Ждать медленной смерти? Так что нашим гражданам стоит коренным образом менять свое отношение к миграционным и демографическим процессам. Надо перестать смотреть на мигрантов как на угрозу или на вызов. Надо начинать смотреть на них как на шанс и возможность. Прежде всего, для самих себя.

Кто кого растлевает - большой вопрос!

Приходилось слышать, что часть оралманов стремится получить вид на жительство в тех районах Казахстана, где выше уровень жизни и больше возможностей. Можно ли считать такую жизненную установку корректной и патриотичной в условиях тех преференций, которые им и без того предоставляет государство?

Как показывает практика, казахи в основном стремятся заселять те регионы, где живут их родственники, представители их родов. Понятно, что в основном речь идет о западных и южных регионах страны. Вряд ли ситуацию в Южном Казахстане или Мангистауской области можно назвать приближенной к райской - что с экономической точки зрения, что с экологической. Другими центрами притяжения, безусловно, будут оставаться крупные города - Алматы и Астана. Крупные города дают больше преимуществ, больше возможностей в плане труда и быта. Нам нужны сильные, действенные программы, которые бы в разы увеличили переезд граждан с юга на север. Туда же должны быть сориентированы потоки репатриантов из-за рубежа. В этом, повторяюсь, должны быть заинтересованы сами жители северных и приграничных областей!

Некоторые высказывают мнение, что программа возвращения соотечественников должна быть более строгой в плане отбора. Иначе говоря, чтобы в Казахстан приезжали в основном квалифицированные специалисты, а не все подряд. Свою позицию эти люди обосновывают тем, что образовательный и культурный уровень нашего общества и без того падает буквально на глазах. Какова ваша точка зрения?

- Вы что думаете, что у нас сплошь и везде Силиконовая долина или, на худой конец, Сколково? Окститесь! Нет у нас такой экономики, чтобы зазывать только профессоров, инженеров и робототехников! Вы посмотрите на то, какая ситуация сейчас в университетах и техникумах в северных регионах страны. Там даже имеющиеся квоты уже не могут заполнить своими силами. Преподаватели и профессоры только рады потоку студентов с юга, поскольку это дает им возможность заполнять часы, получать более или менее достойную зарплату. И это при том, что многие наши вузы - по сути, и не вузы вовсе, а дипломхана! Нам нужны, прежде всего, молодые граждане, которые уже обзавелись семьями или будут обзаводиться ими здесь. Нам нужны предприимчивые, адаптивные, готовые к трудностям и суровым климатическим условиям граждане. Для этого надо серьезно работать, особенно в странах пребывания наших диаспор. Надо не «Хабар» им показывать с благодушными картинками, а приглашать работать в условиях трудностей, готовить к реальной жизни в условиях реальной страны. Опять же, насколько я могу судить, приезжие казахи совершают преступлений не больше, чем иностранные гастарбайтеры. В основном казахи прежней диаспоры - это люди традиционного мышления, корпоративной и родовой солидарности, с хорошими культурными навыками вроде уважения к старикам, уважения к закону и правопорядку. Это еще большой вопрос, кто кого растлевает: оралманы нас или мы оралманов?

Флоппи-диски казахскости…

Как утверждают эксперты, каждая диаспора так или иначе пропитывается ментальностью того общества, в котором проживает. И с этой точки зрения те же казахи Китая или Ирана и казахи Казахстана - это не совсем одно и то же. Можно ли предположить, что увеличение доли возвращенцев в общей численности казахского населения может нести латентные угрозы перспективам внутренней стабильности собственно казахского общества?

Лично я никаких серьезных угроз пока не вижу. Вот если мы допустим, что казахов в КНР китаизируют, сделают из них китайских муслимов, каких-нибудь чайнульманов или синозахов, то тогда можно будет говорить об угрозах. До недавнего времени казахи в Китае, Монголии, даже в Узбекистане жили в условиях фактической автономии и не сильно смешивались с местным населением. По большому счету, наши диаспоры там были, выражаясь компьютерной технологией, резервной копией казахскости, такими вот флоппи-дисками или внешними накопителями казахского. У меня как у казаха, например, больше вопросов к казахам из России, нежели к казахам из Монголии и Китая. Сегодня, как известно, казахи живут более чем в 50 странах мира. И только в десятке стран они составляют некую серьезную, политически или демографически значимую общность или диаспору. И только из четырех стран возможна их репатриация. Речь идет о Китае, Монголии, Узбекистане и России. Других внешних источников улучшения внутриказахской демографии я не вижу.

Казахов Ирана или казахов Афганистана как явления в будущем уже не будет. Потенциально они будут поглощены другими тюркскими и мусульманскими народами. Те небольшие исторические группы казахов, кои мы пока еще видим в арабских странах, Пакистане, в странах Европы, - явления скорее уходящие, нежели наличные. Сегодня мы должны говорить о новых диаспорах, которые уже образовались после провозглашения независимости. Их уже можно рассматривать как отдельные культурные феномены. Ведь казахов в Англии или США сегодня в десятки раз больше, чем в Иране, в сотни раз больше, чем в Пакистане или Саудовской Аравии. Нам нужно вырабатывать модели сотрудничества и с ними, помочь их становлению там, чтобы потом надеяться на какие-то эффекты в будущем.

Жизнь в Центральной Азии: Как этнические казахи в Синьцзяне сохраняют свои традиции

Согласно последним статистическим данным переписи населения в Китае, в регионе Синьцзян (СУАР) проживают более 1,5 миллионов казахов. Их численность занимает третье место после уйгур и ханьцев. Большинство из них уже не одно поколение живут на этой земле, свято храня обычаи и традиции казахского народа.

Исследования, проведенные во время экспедиций в Китай представителей Казахстанского Института социологических исследований, показывают, что 56,7% семей из казахской диаспоры проживают на китайской земле уже более четырех поколений, остальные 43,3% - коренные жители Китая…

«В Китае проживает часть казахов, которые эмигрировали в 30-х годах 20 века во время коллективизации. До этого периода на этой территории уже проживали большие казахские племена. Поэтому в данном случае речь идет о двух больших группах, которые давно проживают на территории Китая, и группе, которая прибыла в досоветский и советский период. Некоторая часть казахов вернулась в Казахстан, но большая все-таки осталась в Китае», - говорит Ботагоз Ракишева, кандидат социологических наук.

Казахская диаспора Китая хранит свои традиции и обычаи, это подтвердили 99% опрошенных респондентов. Во время экспедиции исследователей встречали застольем с национальными блюдами и игрой на домбре.

Большинство жителей Синьцзяня относятся к среднему жузу, также почти 70% казахов в Китае знают все семь своих поколений. 45% казахов СУАР ходят в мечеть один раз в неделю, еще 6% делают это ежедневно.

«Я адайка, мой дедушка переехал сюда во время джута, многие семьи казахов тогда бежали, во время советской коллективизации, мне рассказывали наши родственники… Здесь адайцев мало, в основном потомки тех, кто бежал во время джута 30-х годов. У нас много родственников в Мангистауской области - там наши корни, туда часто ездят мои родственники. Я тоже в следующем году на месяц поеду в Казахстан, в Актау», - рассказала 22-летняя представительница казахской диаспоры Синьцзян-Уйгурского автономного района в интервью исследовательской экспедиции.

«Я казах, мой род – меркит, помните, у Шынгысхана была жена меркитка, я вот из ее рода, нас тут много, живем, в основном, под Урумчи», - рассказывает другой представитель диаспоры, 49-летний мужчина.

«Здесь живут в основном найманы, я найман и моя жена тоже найманка», - говорит 37-летний мужчина.

Более 90% казахской диаспоры получили образование на казахском языке и используют его в повседневной жизни. Около 20% смотрят новости, кино и сериалы, а также читают информацию в интернете на китайском языке. Большинство казахов СУАР заключают браки только с представителями казахской нации – 83,2%, более 7% вступают в брак с уйгурами, 3,8% - с китайцами.

По словам социологов, несмотря на то, что большинство казахов Китая говорят на родном языке, есть беспокойство по поводу будущего казахского языка. Это связано с глобализацией Китая и дополнением казахского словами из других языков. Поддержанию национального языка способствуют казахские школы, садики, языковые курсы и культурные центры Китая. Казахи, проживающие на территории СУАР, в письме используют арабскую вязь, некоторые знают китайские иероглифы. В Китае также можно встретить товары с пояснительными надписями на казахском языке.

88,4% казахов Китая считают эту страны своей родиной, и только 10% из них родной землей называют Казахстан. По словам социолога Ботагоз Ракишевой, это связано с тем, что в Китае проживает большая часть родственников, и китайские земли – это земли их предков.

При этом около 90% респондентов хотели бы, чтобы их дети жили и работали в Казахстане, около 80% - чтобы учились и создавали семьи. Также члены казахской диаспоры признаются, что 60% младшего поколения испытывают трудности в освоении казахского языка и лишь 30% успешно его осваивают.

————————————————————————————

Растворятся ли казахи СУАР в ханьской волне?

Казахи, являясь одним из наиболее успешных национальных меньшинств Китая, тем не менее, стоят перед угрозой постепенного растворения в ханьской среде. В меньшей степени это затрагивает казахов, живущих в сельской местности, в большей – тех, кто проживает в городах и желает добиться успеха наравне с обычными гражданами КНР.

Общая картина

Среди 55 официально зарегистрированных этнических меньшинств КНР казахи занимают 17 место по численности, а в Синьцзян-уйгурском автономном районе, где проживает около 95% всех казахов Китая, они – третий по численности этнос.

На момент образования Китайской Народной Республики в 1949 году, на ее территории проживало 443,7 тысяч казахов. Примечательно, что численность в районе полумиллиона человек держалась вплоть до середины 1970-х годов, после чего начался достаточно интенсивный рост. Политика по ограничению рождаемости, принятая в 1979 году, затронула казахскую общину, что называется, «по касательной». Так, по данным статистического ежегодника Синьцзяна, численность казахов в КНР выросла с 821 тысяч человек в 1978 году до 1,56 миллиона человек в 2013 году. Миллионный порог был преодолен в конце 1980-х годов и с тех пор численность казахской ирреденты растет в среднем на 20-30 тысяч человек в год.

Изменение численности казахского населения СУАР с 1949 по 2012 гг., тысяч человек

В отношении казахского населения существуют довольно мягкие, по китайским меркам, требования в ограничении рождаемости. К примеру, городским казахам разрешается заводить двух детей, в сельской местности можно иметь до трех, а в особо удаленных районах – до четырех детей. Тем не менее, согласно прогнозу Института по изучению национальных меньшинств, процесс ассимиляции казахов в СУАР проходит быстрее, чем, скажем, среди уйгуров или монголов. В немалой степени этому способствовало принятие плана «Большого освоения Запада», направленного на модернизацию западных провинций и увеличения доли там ханьского населения.

Казахи в основной массе проживают: в Или-Казахском автономном округе (Алтайской, Илийской, Тарбагатайской областях); в Мурэ-Казахском (в Санчжи-Дунганском округе), Барколь-Казахском (в Хамийском округе) автономных уездах СУАР и в Аксай-Казахском автономном уезде провинции Ганьсу. Казахи являются титульным этносом в вышеперечисленных территориальных единицах, а также в Хайси-Тибет-Монгол-Казахском автономном округе в провинции Цинхай.

Казахов в СУАР можно разделить на две большие группы по их сферам деятельности: первая – казахи-кочевники и люди, занятые более традиционными для Китая видами сельского хозяйства. Однако, земли в Синьцзяне становятся все большей ценностью и все чаще слышно о случаях массовой скупки земель у казахов и монголов, а также об инцидентах с незаконным изъятием земель. Кроме того, в связи с развитием туризма и созданием в живописных уголках Синьцзяна туристических зон, жизненное пространство казахских кочевников с каждым годом сужается.

Во вторую группу можно отнести высокообразованную интеллигенцию, общественных деятелей и других представителей казахского этноса, проживающих, в основном, в городах и получивших высшее образование в университетах Пекина, Шанхая и других городов Китая, также Японии, что считается особенно престижным среди местного населения.

Культура

В рамках этнической политики КНР, казахам СУАР предоставлены национально-административные права, в рамках которых получают развитие их язык и культурное наследие, довольно развито издательское дело, СМИ, на подъеме – киноиндустрия.

Это подтверждается основательной системой казахских СМИ в Китае. В Пекинском отделе радио Китая работает казахский отдел, который передает новости на казахском языке. Радио Синьцзяна, которое вещает 24 часа в сутки, также располагает казахским отделом. Функционируют два казахских телеканала, работающих 18 часов в сутки, где национальный состав всего персонала состоит из представителей казахского этноса.

К активным элементам научно-культурной жизни казахской общины в КНР можно отнести издательское дело. Работает казахское издательство в Пекине. В Китае функционируют пять издательств, издающих литературу и периодику исключительно на казахском язык. Это: Издательство народов в Пекине, Народное издательство, Издательство молодежи, Научно-техническое издательство, Народное издательство в Урумчи.

В Университете народов работает кафедра казахской литературы. Во всех территориальных единицах, закрепленных за казахским этносом, функционируют казахские либо китайско-казахские школы, где преподается казахский язык наравне с китайским. Именно это положение является опорой столь хорошо развитой системы казахских СМИ.

В Издательстве народов в Пекине были изданы «Қазақ қиссалары» в восемнадцати томах и «Ғашықтық жырлары» в десяти томах. В рамках специальной программы по поддержке культуры национальных меньшинств в Китае выделяются огромные средства на издательское дело и кинематограф, в то время как этническим ханьцам средства на аналогичные цели из бюджета не выделяются.

Коротко об уровне развития киноиндустрии казахов в СУАР, как в целом КНР, можно сказать, что оно имеет восходящую тенденцию. На сегодня сняты фильмы, пользующиеся огромным успехом как «Көрікті мекен», «Жетім қыздың махаббаты» и другие. Как ожидается, этническая казашка Риза Алимжан сыграет главную роль в китайском фильме «Место, известное лишь нам одним», который должен выйти на широкий экран в феврале текущего года.

Казахи во власти

Из-за отсутствия конкретных и официальных данных касательно представленности казахов в органах власти, трудно делать выводы насчет вовлеченности казахов в руководящую сферу. Однако, во всех территориальных единицах, где титульным этносом признаются казахи, первые административные должности, согласно конституции КНР, занимают представители этого же этноса (данное положение не распространяется на должности первых секретарей парткомов, начиная с районного и городского звена).

Также надо отметить, из четырех высших должностей в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где казахи не являются титульным этносом, одну занимает представитель казахов – Нурлан Абдимаджин , сменивший Асхата Керимбая . Он является председателем НПКСК (Народного политического консультативного совета Китая) СУАР.

Существует негласная точка зрения, что до сих пор руководство КНР, в целях уравновешивания уйгурского большинства и подавления сепаратизма, в структурах власти отдавало предпочтение казахам. По некоторым данным, в руководстве СУАР (компартия, исполнительная власть, прокуратура) преобладают представители ханьцев и этнических казахов. Тенденция «предпочтения казахов уйгурам» особенно ярко выражалась после Ининских событий 1997 года. С учетом нарастания фактора уйгурского терроризма, который мы наблюдаем в последние годы, можно предположить, что тенденция сохранится.

Проблемы

Тем не менее, существует ряд факторов, несущих серьезную угрозу полноценному развитию казахского этноса в рамках китайской «семьи народов». Во-первых, это собственно проблема адекватной представленности среди народов Синьцязна. Удельный вес казахов в регионе стремительно снижается на фоне непрерывного увеличения числа ханьцев, приезжающих из других регионов КНР. Так, на момент образования КНР в 1949 году казахов там было почти в 1,5-2 раза больше, чем ханьцев. За этот период численность ханьцев выросла с 291 тысячи до 8,42 миллиона человек в 2012 году. В то же время уйгуры, численность которых в 1949 году достигала 3,29 миллиона человек, в 2012 году насчитывали 10,53 миллиона человек. То есть, если численность казахов выросла примерно в 3 раза, а уйгуров – в 2,5, то численность ханьцев выросла примерно в 29 раз. И нет оснований полагать, что что-то здесь изменится.

Кроме того, несмотря на определенные послабления в демографическом регулировании, традиция многодетности, характерная для казахов, проживающих в сельской местности, все равно подорвана и естественным образом численность казахского этноса будет расти, как и прежде, ограниченными темпами.

Кроме того, нельзя не отметить существенные ограничения в сфере религии, принятые в конце 2014 года. Теперь мусульманам СУАР будет намного сложнее проводить необходимые обряды и следовать всем религиозным предписаниям. Так, к примеру, чтение намаза ограничивается сегодня только мечетями и частным жилищем. Ни в офисах, ни на предприятиях, ни на территории студенческих городков, не говоря уже о госучреждениях, читать намаз мусульмане права не имеют.

Во-вторых, существует ряд проблем экономического характера. Ведение сельскохозяйственной деятельности сталкивается с серьезной конкуренцией со стороны ханьцев, где эта сфера поставлена поистине на промышленные рельсы. Уровень безработицы среди всех нацменьшинств достаточно высок, активно приезжающие ханьцы, известные своей работоспособностью и умением выживать в сложных условиях, зачастую «перехватывают» работу у местного населения, что провоцирует рост внутреннего недовольства.

В-третьих, говоря о «подводных камнях» в жизни городских казахов в Китае, нужно обратить внимание на следующее. Для того, чтобы стать успешным именно в китайской среде, казахский язык практически не нужен, а вот владение китайским должно быть на уровне носителей. Поэтому условия жизни приводят к тому, что в городах второе и третье поколение казахов уже очень слабо владеют родным языком. Те представители казахского этноса, которые занимают должности во власти, в китайской среде вращаются постоянно, плюс чтобы сделать приличную карьеру, необходимо вступить в ряды Компартии Китая, а значит – стать атеистом. Так что этническую самобытность сохранить очень непросто.

Можно, с определенными оговорками, конечно, сказать, что китайской власти в городах удобнее иметь дело с «формальными» казахами, разделяющими китайские ценности. Сельское же население, известное, в отличие от уйгуров, своей лояльностью к действующей власти, просто остается на прежних правах.

Проблема репатриации, заслуживающая отдельного рассмотрения, также отличается двоякостью. С одной стороны, официально китайские государственные органы не чинят никаких препятствий для желающих выехать на историческую родину. С другой – даже китайские исследователи отмечают, что существует ряд негласных рекомендаций по ограничению выезда квалифицированных специалистов, представителей научной и творческой интеллигенции, а также казахской молодежи.

Казахская община в Китае, являющаяся самой многочисленной казахской общиной за рубежом, дала, по самым последним, данным всего 14,3% в общем числе репатриантов за последние 24 года. Это говорит о том, что казахам в Китае, в целом, довольно комфортно. Однако, чтобы стать по-настоящему успешными, казахам приходится расплачиваться частью своей национальной самобытности.

Татьяна Каукенова

Китай – страна довольно большая и имеет сухопутные границы аж с двенадцатью государствами. Казахстан, как раз-таки, входит в их число. Соседей не выбирают, поэтому волей-неволей, когда что-то случается ты в первую очередь обращаешься именно к ним. Они так близко – стоит лишь постучать в соседнюю дверь…

Начать хотелось бы с истории, поэтому поговорим об этнических казахах, чьи предки осели в Китае, свили там гнездо, родили детей. О том, где именно в Китае они это сделали и почему не в Казахстане. Затем мы перейдём уже к тем казахам, которые приехали в Поднебесную по учёбе или работе. Также в этой статье будет затронута тема религии, а именно как казахи соблюдают ислам в условиях китайской реальности.

О казахской диаспоре и этнических казахах

Если людям хорошо живётся, то они не уезжают, но в связи с историческими событиями, такими как казахско-ойратские войны, различными национально-освободительные движениями, Второй мировой войной, введением коллективизма в Казахстане и многими другими неприятным событиями и факторами, многих казахам пришлось эмигрировать. На данный момент, по официальным данным, казахская диаспора в Китае составляет около 1 500 000 человек. Большая часть из них проживает в Синьцзян-Уйгурском автономном регионе, в провинции Цинхай и в провинции Ганьсу. Говорят на казахском, используют арабскую вязь, а около 25% из них безграмотны, так как не заканчивали даже школу.

Казахская диаспора является самой многочисленной в Китае. В последние годы, Казахстан активно заинтересован в переселении своей диаспоры на историческую родину, ибо демографическая ситуация в стране довольно неблагоприятна. Да и сами казахи не против, ведь тогда они были вынуждены уезжать, а на данный момент многие хотят добровольно вернуться. Хоть в Китае и введена политика поддержки национальных меньшинств – но на деле не все так сладко.

Что китайцы знают о Казахстане?

В большинстве своём, рядовые китайцы о других странах знают не так уж и много, и зачастую мыслят стереотипами. Скорее всего, так происходит из-за недостатка информации о внешнем мире. Несмотря на то, что Китай давным-давно уже открыт, самим китайцам ещё многое предстоит узнать. Но что же жители Поднебесной знают о Казахстане?

Чаще всего Казахстан у китайцев ассоциируется с казахским певцом Димашем Кудайбергеновым , который принимал участие в китайском конкурсе «Singer 2017» и перепел горячо любимого китайцами Витаса. Также при упоминании о Казахстане, китайцы отмечают неизменного казахского президента Нурсултана Назарбаева, казахское гостеприимство, то, что Казахстан граничит с Китаем и что там очень много красивых девушек.

Зачем казахи приезжают на учёбу в Китай?

1. В основном из-за того, чтобы не сдавать ЕНТ (это как ЗНО или ЕГЭ) , ибо этот экзамен действительно не просто сдать, а для поступления в Китай на бакалавриат из документов об образовании достаточно только лишь вашего аттестата о полном среднем образовании. Как я поняла, для казахов Китай – это как для украинцев Польша. Вроде не Топ страна для поступления в вуз, но зато проще и…

2. Довольно близко. Далеко ехать не надо и это всегда плюс.

3. Китай выделяет гранты каждый год. Как на них подать мы описывали в данной

Что касается городов, то казахи выбирают более современные и развитые города (Гуанчжоу, Шэньчжэнь, Сямень, Пекин, Шанхай). Синьцзян с их Урумчи – это конечно хорошо, но ловить там совершенно нечего, как и в принципе во всём Западном Китае. Если только ваша мечта – это не сельское хозяйство, в котором задействовано около 70% казахов, проживающих в этом регионе.

Работа и бизнес для казахов в Поднебесной

Китайцы хоть и активно распространяют свой язык по всему миру, хоть и лояльно относятся к иностранцам (до поры до времени). Но не бежали бы они впереди планеты всей, если бы им от этого не было выгоды. Звучит очевидно, но читается между строк довольно часто.

То, что я хочу сказать – найти хорошую высокооплачиваемую работу С ВОЗМОЖНОСТЬЮ РОСТА в Китае казахам довольно сложно. Проблема — азиатская внешность, которая не воспринимается китайцами в диковинку.

С бизнесом история более утешительная. Всегда можно закупить какую-нибудь китайскую продукцию и продавать на родине либо открыть представительство китайской компании в Казахстане. Всегда можно что-либо придумать.

Как казахи исповедуют ислам в Китае

Нынешний Казахстан – светское государство. То есть хочешь верь, хочешь не верь – твоё личное дело, тебя за это на законодательном уровне карать не будут. Но в последнее время среди казахов религия стала пользоваться большей популярностью и соответственно из-за этого казахов, исповедующих ислам становится всё больше.

Что касается этнических казахов, то многие из них активно исповедуют ислам, и одной из причин почему они мигрировали из Казахстана помимо политики, послужила как раз-таки религия, то, что исповедовать ислам было довольно затруднительно в царское и советское времена. А в Китай ислам просочился благодаря арабам и персам ещё в 7-10 веках н.э. и естественно через Синьцзян-Уйгурский автономный район, что для казахов было, несомненно, плюсом, ведь Казахстан с ним как раз и граничит.

А что на счёт Китая, казалось бы, какая может быть религия в социалистическом государстве? Но ислам чуть ли не одна из самых популярных религия в Китае, особенно на Западе страны (буддизм и даосизм – это не религии, а учения). В Китае проживает огромное количество мусульман, мечетей довольно много, около них можно найти много халяльное мясо и халяльные продуктов (в которых нет свинины и крови). Также в Поднебесной не проблема найти и чисто мусульманский ресторан, где всё готовится по исламским правилам. Плюс, в некоторых китайских университетах даже есть мусульманские столовые. В Китае казахи без особых проблем держат пост и соблюдают мусульманские обычаи.

Интересные факты о менталитете:

1. Казахи не любят ударять в грязь лицом и им действительно важно, что о них подумают другие люди. В бизнесе всегда стараются придерживаться своего слова.

На досрочных президентских выборах в Казахстане ожидаемо одержал победу исполняющий обязанности главы республики Касым-Жомарт Токаев. Его считают продолжателем курса первого президента , но у политики нового лидера явно будут свои особенности. В частности, Токаев долго работал во - и в СССР, и в независимом Казахстане. Много лет он провел в Китае. Смена президента Казахстана, вероятно, даст новый импульс отношениям с этой страной, чего очень ждет Пекин - у него свои интересы в центральноазиатской республике. Но не всем это по душе. В масштабах китайской экспансии разбиралась .

Разворот на восток

В феврале 2016 года дочь первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева Дарига, тогда занимавшая пост заместителя премьер-министра республики, заявила на заседании расширенной коллегии , что именно Китай - судьба республики, а ее гражданам надо учить новый иностранный язык. Крупные казахстанские компании тогда уже отправляли сотрудников на курсы китайского и предлагали хорошие бонусы за свободное владение языком.

Акция протеста против просьбы Китая разрешить арендовать земли в Казахстане для выращивания сельскохозяйственных культур.

Однако с точки зрения большинства жителей страны все выглядело не так мило. В том же 2016 году правительство внесло существенные изменения в земельный кодекс страны: 1,7 миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий решили продать через аукционы. При этом иностранцы могли арендовать земли на срок до 25 лет.

К этому времени у жителей Казахстана уже было некоторое предубеждение против китайцев - КНР в чудовищных объемах поглощает воду из Черного Иртыша и Или, что привело к обмелению некоторых рек в Казахстане. На Иртыше даже построили водохранилище, которое фактически контролирует и урезает использование Казахстаном собственного же водного ресурса.

Поэтому после сообщений об аукционах в стране начались протесты. Люди высказывали беспокойство в связи с экспансией китайских фермеров и засилья китайских денег в добывающей промышленности страны. Автозаки протестующие встречали китайским приветствием «nihao».

Митинги Назарбаев разогнал. И дело тут вовсе не в нежелании уступать оппозиции. Просто местной экономике будет крайне сложно, если вообще возможно функционировать без сотрудничества с Китаем.

Сильное плечо

Казахская экономика ресурсозависима и ориентирована на экспорт. По оценкам британского исследователя Симоны Боненбергер-Рич, около трети ВВП страны составляют нефтяные доходы. Более того, доходы, прямо и косвенно связанные с добычей полезных ископаемых, наполняют государственный бюджет почти на две трети. Экспорт Казахстана преимущественно сырьевой. Почти 70 процентов сырьевого сектора составляют нефть и газ.

Такая структура порождает зависимость от импорта промышленных товаров, от одежды до станков, а также от внешнего финансирования. Республика вынуждена привлекать средства из других стран, так как доходная часть бюджета напрямую зависит от цен на нефть. Рухнут они - и государство не сможет исполнять свои социальные обязательства. А ведь приверженность им была декларирована первым президентом и остается гарантией стабильности и гражданского мира в стране.

Рабочие на церемонии открытия цементного завода, построенного совместно китайской группой Gezhouba и казахстанской компанией Corporation DANAKE.

Боненбергер-Рич отмечает, что стабильность политической системы Казахстана сильно завязана на объем выручки от продажи природных ресурсов, и спокойное существование элит невозможно лишь за счет перераспределения нефтяных доходов. Эти доходы оказывают влияние на политику не только в качестве основной доходной части бюджета. Внутри элиты они распределяются преимущественно непублично. Подобный характер взаимодействия накладывается и на отношения с кредиторами - инвестиции в республику привлекают тоже «за закрытыми дверями».

Для понимания китайского интереса к Казахстану стоит взглянуть и на геоэкономические условия, в которых находится республика. Казахстан - это своеобразный мостик для торговли между КНР и странами Европы, и транзитный потенциал является, с точки зрения Пекина, главным преимуществом экономики среднеазиатской республики. Однако для того, чтобы реализовать его в полной мере, КНР необходимы инвестиции в модернизацию транспортной инфраструктуры Казахстана, что вполне укладывается в китайскую концепцию Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП).

Присутствие КНР в нефтегазовой отрасли Казахстана постоянно растет, китайцы не только активно инвестируют в инфраструктурные проекты, но и вкладываются в приобретение небольших компаний. К примеру, в 2009 году было завершено строительство газопровода и нефтепровода до Алашанькоу на сумму более девяти миллиардов долларов. Постепенно под контролем китайских инвесторов оказалась вся добыча нефти в Актюбинской области Казахстана.

Еще один крупный китайский проект в Казахстане - компания «Казахмыс», которая является практически монополистом добычи меди, золота, цинка, никеля, хрома и алюминия в стране. Более половины ее совета директоров составляют подданные Соединенного Королевства, а живет она исключительно за счет кредитов Пекина. Когда в 2015 году компания захотела разрабатывать Актогайское месторождение, Банк развития Китая выделил ей полтора миллиарда долларов под льготные проценты. За это «Казахмыс» поставляет в КНР медь по ценам ниже рыночных. В целом более 80 процентов продукции «Казахмыса» экспортируется именно в Китай.

Бесплатный сыр

Правительство Казахстана уже несколько лет отдает приоритет китайским банкирам и фондам. До 2022 года в экономику среднеазиатской республики должно поступить около 48 миллиардов долларов. Сотрудничество выгодно не столько объемами, сколько лояльными условиями, поскольку китайские инвестиции не несут в себе никакой политической нагрузки. Для того чтобы их получить, не обязательно соответствовать демократическим стандартам, поддерживать определенный уровень прав человека или свободы слова, что важно для американских и европейских банков и фондов. Например, Белоруссия, пытаясь привлечь средства из , сталкивается с требованиями комплексных реформ.

В то же время китайцы не против вкладывать деньги в обход стандартных процедур, а решение вопросов на личном уровне глав стран, компаний и ведомств близко стилю управления казахстанских чиновников. Кроме того, в инфраструктурные проекты готов вкладываться только Пекин, между тем они нужны и самим казахам, полностью зависимым от экспорта углеводородов.

Деньги из Поднебесной позволяют стабилизировать не только финансовую, но и политическую систему Казахстана. Кредиты позволяют оперативно закрывать дыры в социальной сфере, поддерживать на плаву банковский сектор. Впервые правительство республики поступило так во время финансового кризиса 2009 года. Наконец, китайские кредиты довольно дешевы и выдаются на приличный срок - до 20 лет.

Но у этой эпохи финансового благоденствия есть и оборотная сторона - риск того, что власти Казахстана уже не смогут обходиться без внешних заимствований. Легкость, с которой китайские деньги позволили решать бюджетные вопросы, привела к определенной зависимости от них. За десять лет внешний долг правительства вырос в десять раз. А так как кредиты предоставляет только Поднебесная, республика будет становиться все более зависимой от воли китайских кредиторов.

Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке - за дешевые кредиты приходится платить экономической лояльностью. Обычно это подразумевает право исключительной покупки доли в добывающих компаниях для Китая или эксклюзивные поставки товара, который эти компании производят, как в случае с «Казахмысом».

Вопросы безопасности

Еще один китайский интерес, касающийся всей Средней Азии, - это обеспечение безопасности. Бывшие советские республики граничат с неспокойным Синцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР), где проживают тюрки-уйгуры. В Синцзяне развит сепаратизм и религиозный экстремизм, который Пекин пытается подавить с помощью насильственной китаизации. Уйгурские экстремисты уже давно наладили связи с запрещенными в России экстремистскими организациями, такими как « », и с таджикскими группировками схожего толка.

И здесь у Китая с Казахстаном схожие интересы. Пекину необходимо интегрировать СУАР, в том числе за счет снижения религиозно-экстремистского накала во всем регионе. Для этого ему необходим стабильный и светский Казахстан. Это не только позволит избежать дополнительного напряжения в регионе и предотвратить появление баз исламистов в среднеазиатских республиках, но и поспособствует стабильности Экономического пояса Шелкового пути.

Для Китая важна не только политическая, но и экономическая безопасность. Одной из основных задач Пекина сейчас является превращение СУАР в логистический и экономический узел всей Средней Азии. Поэтому участие китайского бизнеса в экономике Казахстана будет расти, что обеспечит как дальнейший транзит китайских товаров, так и бесперебойные поставки углеводородов непосредственно в автономный округ.

Внешнеполитическая стратегия в этом направлении предполагает экономическую интеграцию КНР и стран, лежащих на пути китайских товаров в Европу. Именно для этого КНР инвестирует в инфраструктуру Казахстана, разработку нефтегазовых месторождений и увеличение пропускной способности магистральных нефтепроводов республики.

Китайская экспансия в Казахстане пока не пересекается с интересами России. Обе региональные державы желают видеть соседнюю республику стабильной, да и играют они на разных полях: Москва сотрудничает с Казахстаном в сфере обеспечения безопасности и выработки общих политических курсов, Пекин сосредоточен на финансах и инвестициях.

Не исключено, что при Токаеве, имеющем связи в китайских элитах, сотрудничество двух стран продолжит развиваться и расширяться в том же направлении. Однако вечно эта идиллия длиться не может, учитывая степень зависимости Казахстана от денег Пекина. В итоге среднеазиатская республика окажется на распутье: ей придется либо смириться с ролью «догоняющего» и следовать в политическом кильватере КНР, либо отказаться от таких доступных китайских денег, перейдя к модернизации экономики своими силами. Последний вариант выглядит заманчиво, но имеет свои риски - например, неминуемое падение уровня жизни. Для нынешней политической системы страны оба варианта могут оказаться фатальными. Они приведут к ее крушению или потребуют масштабных реформ, что в любом случае станет концом назарбаевской стабильности.